Когда апостол Петр был освобожден ангелом из темницы Ирода, он „пришел в дом Марии, матери Иоанна, по имени Марка, где собралось много молящихся“. Именно в этом случайном образе мы впервые слышим о Марке. И примечательно, что именно он, а не его мать, занимает центральное место в сознании вдохновенного писателя: Мария названа „матерью Иоанна, которого звали Марк“.
Это был восхитительный дом: благочестивая мать руководила им, держа его открытым для интересов Господа, - дом, где принято было молиться. Насколько необычными должны были быть эти преимущества для человека, воспитанного в такой атмосфере, и насколько обширными должны были быть его знания о деятельности Духа в те ранние дни!
Апостол Петр называет его „Марк, сын мой“, и это выражение может характеризовать его как новообращенного апостола. Он, несомненно, слушал великое обращение пятидесятников, знал исцеленного у ворот храма по имени Красавица, беседовал со Стефаном и Филиппом и, несомненно, был знаком с Савлом из Тарса в то время, когда его дядя Варнава представил его собранию в Иерусалиме.
Но прошло несколько лет, и теперь мы видим его в новых обстоятельствах. Он покинул родной дом и бросил свой жребий с Варнавой и Савлом.
Встреча с ними по прибытии из Антиохии с щедротами святых в том регионе (Деян. 11:30) и рассказ о работе среди язычников, возможно, вызвали у него желание сопровождать их. Однако нам достоверно известно лишь то, что „они взяли с собою Иоанна, которого звали Марк“ (Деян. 22:25).
Отправившись из Антиохии в первое миссионерское путешествие, два апостола сначала попадают на Кипр; в Саламине они проповедуют в Иудейской синагоге: „и был у них Иоанн служителем“. В Пафосе, на юго-западном побережье острова, они встречают колдуна Елимаса и депутата Сергия Павла; первого поражает временная слепота за сопротивление Евангелию, а второй обращается в веру. Оттуда евангелисты отплывают в Пергу, на материк, и, когда они уже собираются полностью приступить к делу, ради которого отправились в путь, Иоанн Марк возвращается в Иерусалим.
Прошло семь лет, и Павел с Варнавой готовятся отправиться из Антиохии во второе миссионерское путешествие, когда вновь появляется Иоанн Марк. Чем он занимался в это время, как долго оставался в Иерусалиме, что делал или что было у него на уме в течение этих семи лет - на эти вопросы мы хотели бы получить ответ, но не можем. Мы знаем только, что Варнава решил взять его с собой, а Павел возражал, потому что он ушел от них из Памфилии и не ходил с ними на дело.
Писатели рассуждают о том, чем было вызвано отступление Марка в то время: недовольством растущим авторитетом Павла, страхом перед предстоящими опасностями или тоской по дому; но Павел не оставляет сомнений в этом вопросе. У него был один роковой недостаток - он не продолжал работать, он отступил. Можно было бы предположить, что за семь лет своего прогула он обнаружил и оценил состояние, которое объясняло его недостаточное усердие, но, похоже, он этого не сделал. В нем по-прежнему не хватает стойкости и преданности. Корень этого недостатка, по-видимому, лежал в представлении о том, что престиж достойных связей дает право на службу. То, что он позволил дяде добиваться своего восстановления, говорит о наличии этой черты в Марке. Но именно это и требовало дисциплины от Бога.</b
Несомненно, хорошо было жить в Иерусалиме и быть очевидцем его евангельских триумфов; хорошо было общаться дома с выдающимися последователями Христа; и не малой честью было обращаться к преданному Варнаве как к своему дяде. Не стоит недооценивать эти преимущества; они могли бы быть использованы с пользой, если бы благодать, проявлявшаяся на глазах Марка в том кругу, где он вращался, возбуждала его дух и упражняла его совесть перед Богом; она привела бы к духовному росту. <Но сам факт обладания такими достоинствами не мог прибавить ни одного локтя к его мерке, ни на йоту не обеспечивал пригодности к служению. Во всяком случае, Павел заявил, что не согласится участвовать в походах, подобных тем, которые они с Варнавой проводили, с человеком, на которого нельзя положиться. Последующий разрыв между Павлом и Варнавой описывать нет необходимости. Однако отметим, что Варнава взял Марка и отплыл на Кипр - без Павла.
Вот результат слабости брата, который думал „более высоко, нежели должно думать“, а не трезво, как Бог отмерил ему меру веры (Рим. 12:3). И хотя было бы несправедливо превозносить неудачи того, кто в конце концов стал преданным и эффективным, многое было бы потеряно, если бы не учитывать, что его ранние действия привели к разрыву между избранными Святым Духом апостолами, лишив Варнаву общения с человеком, которому было поручено служение язычникам, и лишив Павла утешения, которое он находил в обществе этого „сына утешения“.
<Прошло несколько лет с тех пор, как между Павлом и Варнавой произошел разрыв из-за раннего пути Иоанна Марка. Если мы обратимся к 1 Петра 5:12-24, то увидим его в Вавилоне вместе с апостолом Петром и Силой. Сила - это брат, которого выбрал Павел, когда Варнава отплыл с Марком на Кипр; более того, это брат, который, как говорит г-н Дарби, „предпочел работу Иерусалиму“, в то время как Марк предпочел Иерусалим работе. Но тот факт, что Марк теперь находится в компании Силы, свидетельствует о смиренном и духовном разуме; это прекратило все трения на его счет; это вернуло его к работе.
<Но время летит. Апостол Павел уже старик, ему, наверное, 67 лет, но за его труды и страдания его называют „Павел престарелый“. Сейчас он находится в заключении в Риме, и, когда он пишет святым в Колоссах, мы с большим воодушевлением отмечаем в его письме такие слова: „Приветствует вас Аристарх, товарищ мой по заключению, и Марк, сын сестры Варнавы (о котором вы получили заповеди; если он придет к вам, примите его), и … Иуст… только эти мои товарищи по Царству Божию, которые были мне утешением“ (Кол. 4:10-11).
<И снова он пишет: „Приветствую тебя Епафрас, товарищ мой по заключению во Христе Иисусе; Марк, Аристарх, Дема, Лука, товарищи мои по работе“ (Филемон 24). <А через два года, ожидая приговора от кесаря, он пишет Тимофею, чтобы тот приехал к нему в Рим - не один, ибо добавляет: „Возьми Марка и возьми его с собою, ибо он полезен мне для служения“ (2 Тим. 4:11). Хотя с ним находится Лука, этот ветеран-защитник Евангелия желает, чтобы до окончания курса с ним были еще двое, и эти двое - Тимофей и Марк.
Какая перемена! Марк теперь признан „соработником“, „утешением“, „товарищем по работе“ и „полезным для служения“. Что же изменилось? Это: Марк усвоил свой урок.
Несомненно, для большинства святых Марк всегда казался очень уважаемым братом, но в духовном сознании Павла в душе Марка должна была произойти определенная работа, чтобы поддержать его на том месте деятельности, которое он начал занимать; теперь он видит, что она произошла, и что это совсем другой Иоанн Марк - он полностью надежен. Где дело Господне, там и он. Если есть работа в Памфилии, то никакая сила на земле не сможет заставить его вернуться в Иерусалим. Что означают эти постоянные упоминания о его приездах и отъездах из Рима и в Рим? Рим тогда и Рим сейчас - это очень разные вещи с точки зрения христианства. Сейчас Рим - это город, где „религия ходит в серебряных башмаках“, как сказал бы Буньян. А тогдашний Рим - это город, который „не знал ни одного апостола, кроме как в цепях!“. И все же, чтобы найти Иоанна Марка, надо отправиться в Рим, а если он отправился по поручению апостола, то не скоро вернется.
Но это еще не все. Этот драгоценный слуга Господа перед уходом из жизни оставляет нам бесценное наследие. Он пишет книгу - замечательную книгу, уникальную книгу. Какова ее тема? Рассказывает ли он о событиях, свидетелем которых он был в те незабываемые первые дни младенческой церкви? Нет. Рассказывает ли он о своем служении в Вавилоне вместе с апостолом Петром и Силой? Нет. Описывает ли он - как он умел это делать - последние дни нашего любимого „престарелого Павла“? - или сообщает нам, что он до последнего стоял рядом с этим верным свидетелем в Риме? Нет. Иоанн Марк пишет об ОДНОМ - о Том, Кто достоин всяческого почитания и похвалы; он пишет Евангелие от Марка.
Не так, как Матфей, он особенно изображает Его как помазанного Царя, вознесенного и низвергнутого (Пс. 102:10), когда Он был представлен Израилю и отвергнут им. Он не изображает Его, как Лука, как Сына Человеческого, послушного Богу и являющегося вместилищем всякой благодати для человека. Он также, как и Иоанн, не описывает Его во славе Его Личности - вечного Сына Божьего, ставшего плотью и живущего среди нас. Несомненно, все эти славы, хотя и завуалированные, сияют в Том, Кого описывает Марк, ибо „Он не мог быть сокрыт“; но с той пригодностью, которую Бог придает сосуду, используемому Им для данного дела - даже если этот сосуд вдохновлен - Иоанн Марк пишет об Иисусе Христе, Сыне Божьем, как о Слуге, во всем пути которого не было ни одного сбоя.
<Он пишет о том, что Он „тотчас“ делает то, или „немедленно“ делает это, и всегда при деле Отца Своего. Марк показывает Его в молитве „за много времени до дня“ и в течение всего рабочего дня после нее - стремящимся идти „в другие города“ с Евангелием, в то время как толпы народа теснятся к Нему там, где Он находится. Именно он сообщает нам, что, хотя уединение Его ранних молитв прерывается учениками, а в „пустынное место“, которое Он искал для Своих учеников, вторгается народ, Его это нисколько не смущает, но Он принимает это как призыв к дальнейшему труду. Марк снова настойчиво напоминает нам о Его желании, чтобы те, кому Он послужил, „никому ничего не говорили“ об этом, но при этом рассказывает о похвале тех, кто, хотя им и было поручено ничего не говорить, сказал: „Он все сделал хорошо“.